[ Главная ] [ Начало рубрики ]

To translate the text to the English, German or French languages, press the button located in the bottom part

Михаил Горбачев: "Примаков -- надежда России"

Перед зданием гостиницы "Хилтон", где компания "Израиль бондс" проводила встречу членов еврейской общины Нью-Йорка с Михаилом Горбачевым и бывшим израильским премьером Ицхаком Шамиром, волновалась... нет, не толпа -- горстка людей, пересчитать которых хватило бы пальцев одной руки. Ну, может, пришлось бы подзанять пару-тройку от второй...

Алексей Агуреев
НЬЮ-ЙОРК

Но вели себя демонстранты шумно, нарушая воскресный покой респектабельной Шестой авеню. У них оказались громкоговорители, через которые они и озвучивали свои претензии к экс-президенту СССР. Как ни странно, в основном они носили экономический характер, что было отражено на плакатиках, которые держали в руках "протестанты": "Горбачеву заплатили 100 тысяч долларов за выступление". Полиция сохраняла невозмутимость. "Синие мундиры" прекрасно понимали, что антигорбачевские демонстранты опасности не представляют. Не то что шествие гомосексуалистов, почтивших в прошлый понедельник память убиенного собрата. Тогда дело дошло до стычек с полицией, и несколько наиболее буйных геев были арестованы. Нынешний же галдеж не мог потревожить даже ушей бывшего генсека: почетных гостей на такого рода акции в "Хилтон" вводят с бокового входа, и потому они просто не видят демонстрантов, толпящихся у парадного подъезда. Тем не менее цифра $100 000 произвела на меня определенное впечатление. Хотя журналистский опыт учит: хочешь получить объективную информацию, раздели на 4 -- 5, а то и десять раз цифры на лозунгах и число участников акций протеста, которое называют их устроители.

"Сколько платит "Израиль бондс" Горбачеву?" -- спросил я представительницу фирмы Авиву Кантор. Она ответила, что ее компания оплачивает пребывание россиян в Нью-Йорке, про гонорары же лично ей ничего не известно. Ну да бог с ними, с долларами. Если отставные американские политики, щепетильные по части гонораров даже больше, чем в вопросе о "неуставных отношениях" хозяина Белого дома с молоденькой стажеркой, не видят для себя ничего зазорного в том, чтобы, оставив пост, брать деньги за выступления и лекции, то что уж нам притворяться святее Папы Римского?

В любом случае пресс-конференция и ужин, в ходе которого компания намеревалась отметить десятилетие горбачевской политики "открытых дверей", обеспечившей советским евреям возможность беспрепятственного выезда в Израиль, позволяли задать несколько вопросов бывшему первому лицу страны. Тоже бывшей.

-- Михаил Сергеевич, как ни странно, но сейчас у руля российской экономики появляются представители вашей "перестроечной" команды. Как вы думаете, что помешало им в свое время под вашим руководством добиться позитивных сдвигов в экономике и смогут ли они сделать это сейчас?

Этот вопрос я задал сразу же, как только пресс-конференция была объявлена открытой. Не знаю, как Горбачев распределял вопросы на встречах с прессой в пору своего президентства, но сейчас он обеспечивает приоритетное право представителям русскоязычной печати.

-- Для того, чтобы описать эту эпопею, я написал полторы тысячи страниц, -- как всегда издалека начал свой ответ Михаил Серегеевич. -- Поэтому, наверное, будет правильным, если на ваш вопрос я постараюсь ответить с позиции того, как я вообще оцениваю приход Евгения Примакова и его команды. За семь лет либеральных реформ страна изменилась. И вот когда эти реформы довели ее до крайне тяжелого состояния, приходит команда Примакова. Я поддерживаю нового премьера, надеюсь, что ему удастся стабилизировать ситуацию и продолжить курс реформ.

Тут возможны два сценария. Согласно первому, Примакову это удается, и тогда у нас будут нормальные демократические выборы президента России. Думаю, при таком развитии событий мы увидим у власти много новых людей, способных вытянуть груз реформ. Если же правительство Примакова постигнет неудача, то тогда последствия могут оказаться даже более тяжелыми, чем это произошло сейчас. Не исключены самые неожиданные варианты смены власти, при которых генерал Лебедь на фоне всех возможных претендентов покажется голубем... В любом случае Примаков -- надежда России, и люди его команды -- Маслюков, Абалкин и другие -- тянуть назад не будут.

Горбачев припомнил даже случай, когда эти экономисты хотели подать коллективное заявление об уходе из правительства Николая Рыжкова, поскольку не желали работать в условиях, когда бюрократический механизм искусственно тормозил движение реформ. "Это люди -- демократы, давние, сложившиеся, с твердым характером, -- подчеркнул экс-президент. -- И последнее. Я считаю, что правительство Примакова очень нуждается в поддержке Запада".

Когда пресс-конференция закончилась (замечу, что Шамир на ней был почти не заметен, все внимание сосредоточилось на Горби), Михаил Сергеевич согласился более подробно ответить на мой вопрос. Мне показалось, что он до сих пор мысленно вновь и вновь возвращается к роковому вопросу, что же помешало ему и его единомышленникам в полной мере использовать свой исторический шанс? "Садитесь, Алексей, -- любезно предложил первый и последний советский президент. -- Поговорим, переводчик ведь нам не нужен".

-- Если сосредоточиться на главных причинах, то они следующие. Первое: когда антиреформаторские силы увидели, что демократия, свободные выборы теснят их, лишают прежних высоких постов, то они стали быстро объединяться, действуя против реформ на всех направлениях. Помните, сначала они пытались прибегнуть к хрущевскому варианту: решить вопрос с генсеком через пленум ЦК. Был еще эпизод на Съезде народных депутатов СССР в декабре 90-го года, когда Сажи Умалатова потребовала, чтобы я ушел в отставку. Кто такая Умалатова? Это явно подставное лицо, которая декларировала, артикулировала то, что ей поручали. В данном случае поручение заключалось в том, чтобы донести, так сказать, позицию "Союза" -- была такая депутатская группа, которой управляли теневые фигуры, кукловоды, в том числе Лукьянов.

На съезде заговор тоже провалился, потому что все увидели, что поднимают голову правые (в тогдашней терминологии, разумеется). Тогда и демократы на время опомнились -- они же меня постоянно подталкивали: мол, "давай-давай быстрее, Горбачев!". А это, между прочим, самая глупая и бездарная позиция -- "давай-давай!". Потом уже стало ясно, чем это оборачивается: "давали-давали" семь лет и пришли к известным результатам. Но я забегаю вперед...

И вот в этой ситуации антиреформаторские силы пошли на путч. Как раз в то время, когда мы уже имели антикризисную программу, одобренную всеми республиками (даже прибалты присоединились -- не подписали, но присоединились). Имели мы и программу по реформированию КПСС -- намечали провести очередной съезд в ноябре 91-го. И наконец Союзный договор был согласован, дату подписания назначили -- 20 августа 1991 года. Они и увидели, что жизнь работает не на них, история, как говорится, движется в другом направлении. Потому-то и пошли на путч, как раз накануне названной даты.

Но и это еще не все. Урон от путча был тяжелым, но страна его пережила, выдержала. Больше того, кажется, даже новый шанс открывался: мы избавились от всех антиреформаторских сил, во всяком случае, от их головы. Но тут Борис Ельцин начал разыгрывать свою карту, воспользовавшись этой ситуацией. Мои позиции, что и говорить, были сильно ослаблены путчем, потому что его главари -- бывшее президентское окружение. Впрочем, черт с ними, не хочу перечислять, вы их и так хорошо знаете... И это обстоятельство так или иначе обыгрывалось. Более того, на первых порах подбрасывалась даже мысль: "А не Горбачев ли затеял все это?" Чтобы чужими руками "порядок" навести, а самому остаться чистым. Это все чепуха, наговоры!

Но вот вопрос, почему путчисты все же решились на свою безумную авантюру, хотя и потерпели поражение? Да потому что -- не надо этого скрывать -- часть народа была на их стороне. Сказалось и то, что Рыжков в начале 90-го года провозгласил: будем повышать цены. В результате снесли всю страну: каждая семья запаслась продуктами на два года, а потом мешками выбрасывала... Это-то и были просчеты. И накапливалась усталость, накапливалось недовольство. Ожидание от перестройки было огромным, но в связи с тем, что мы не решили проблему насыщения рынка -- думаю, это был самый главный просчет, -- пришло разочарование. Ведь люди не смотрят, кто какую позицию занимает, кто какие речи произносит. Слушать-то слушают, но судят по результату -- что на полках, что с жильем, что с медициной, что с тем-другим?

Когда вся страна оказалась в очередях, надо было быстрее проводить реформы, возрождать доверие и поддержку людей. Тут главное -- последовательность мер. Насытить рынок товаром можно было за счет сокращения расходов на военные нужды. Туда уходило 25 процентов бюджета, и сокращение военных расходов даже на 10 процентов закрывало бы все проблемы. То, что мы не успели сделать, это наш просчет.

И второе. Все-таки мы опоздали с реформированием Союза. Потому и разыгрались силы, которые позволили путчистам выступить вроде бы с позиции защиты государства. На самом деле они же его расшатали. Это был явный подарок Ельцину, поскольку до этого он не мог перешагнуть через референдум марта 91-го о судьбе Союза. Но когда через две недели после путча все республики заявили о своей независимости, по сути, пошла уже не децентрализация, а дезинтеграция.

Нам трудно было выйти на новый договор, хоть и вышли. Ельцин очень долго колебался. Бурбулис, Гайдар ему навязывали концепцию: в одиночку мы быстро проведем реформы, со всеми республиками не потянем. Поэтому и утвердилась авантюристическая идея, приведшая к Беловежской Пуще, -- в одиночку прорваться в царство небесное. Как помните, Ельцин заявлял, что за три-четыре года мы станем самой развитой страной. Что из этого вышло, показал нынешний кризис...

-- Михаил Сергеевич, последний вопрос. Сейчас все россияне озабочены самым простым вопросом -- как выжить? Ведь кризис ударил по всем. Стал ли он ударом и для вас, для вашего фонда?

-- По фонду ударил сильно -- даже зарплату людям не можем выдавать. Деньги наши пропали, не выдают их банки -- вернее, выдают лишь малую часть. Ну что же здесь поделаешь -- как всем, так и нам. Но самое обидное, что мы уже в строительстве здания для Горбачев-фонда дошли до третьего этажа, а теперь кредитные соглашения лопнули. Надо искать новых кредиторов, заключать новые соглашения. В общем, удар оказался весьма чувствительным. Кстати, и по моим личным сбережениям тоже.

-- И много вы потеряли? Можете назвать сумму?

Ставропольские женщины
проголосуй за самую красивую

Телефоны агропредприятий Ставрополья

Книгу можно купить, телефон (8652) 94-14-56

[ Главная ] [ Начало рубрики ]