[ Главная ] [ Начало рубрики ]

To translate the text to the English, German or French languages, press the button located in the bottom part

МЕРТВАЯ ГОЛОВА

Балаганная история Александра Черногорова в документах и версиях (страницы из книги)

В это время голова закидывалась все дальше и дальше, и, наконец, потеряв напряжение, свалилась на спину... Кадык торчал вверх. Невольно хотелось думать, что это нос.

Даниил Хармс

Настоящее слишком живо. Слишком шевелит, слишком раздражает; перо писателя нечувствительно переходит в сатиру.

Николай Гоголь.

От автора

Книга, главы из которой предлагаются читателям журнала “Ставрополье”, является продолжением предыдущей “Отверженный с божьей отметиной”. В том и другом произведениях раскрывается история краевой коммунистической организации в лицах. Это не строго научное исследование, а писательский взгляд на людей, игравших и играющих ключевую роль в судьбе Ставрополья и его жителей.

Если в первой книге в центр повествования волею самой истории был поставлен Михаил Горбачев, то в нынешней, как распорядилась жизнь, главным героем сделался Александр Черногоров. Люди они по своим способностям, известности и авторитету несопоставимы, как гора и мышь. Но в том-то вся трагедия и парадоксальность нашего безумного времени, начало которому положила горбачевская “перестройка”. Вполне естественен ее результат: гора горой, но она-то и родила мышь! Рассказывать об этом без иронии и причудливых ассоциаций просто невозможно.

К тому же, чем ближе и глубже автор постигал личность нынешнего руководителя края Черногорова, тем больше образ его представлялся нелепым и мелким.

Характерна в этом отношении и реакция Черногорова на написание книги, начатой еще тогда, когда автор состоял в членах краевого правительства и руководил комитетом по печати и информации ПСК.

Еще не зная, о чем книга, каков ее замысел и на что она направлена, губернатор исходил желчью. И все заглазно: перед правительственными чиновниками, общественниками, товарищами автора. Он заявлял, что уничтожит автора, затаскает его по судам, сотворит на него такой компромат, что он сбежит из края. Говорил: “Так и передайте ему”.

Когда же какими-то неправедными путями Черногоров сумел заполучить некоторые главы книги, свои угрозы автору он вынес на собрание партийного актива краевого центра. Да не один, а вместе с первым заместителем председателя ПСК Хорунжим. На пару они расстарались вовсю. Для описания их ожесточения и злобы трудно найти слова, да и не нужно.

И все-таки книга не столько о Черногорове, о Хорунжем, о других более или менее заметных личностях, которые вошли в ее композицию и сюжет, сколько о трагедии КПСС и о проблемах КПРФ, исследованных автором на краевом уровне. А коли уж историю творят люди, то каждый имеет свое место в ней и по-своему влияет на ход роковых событий. От этого никуда не деться.

Действо первое

1. ВЛАСТЬ КАК ГРОЗДЬ ВИНОГРАДА

Весла - на воду! (На месте Ставропольского края было когда-то Сарматское море).

Чумазый

Прелюдия и преддверия

Там, где теперь парадный подъезд Ставропольского правительства, давным-давно, лет этак пятьдесят назад, располагалась керосиновая лавка, под выпученной крышей, с вихляющими дверями. Иногда мне кажется, что огромное правительственное здание вместе с противоположным думским крылом выросло из этого самого торгового лабаза, как золушкина карета из тыквы.

От лавки и во всю глубину пустыря - до старой гимназии, а теперь военного училища - простиралась наша мальчишеская территория. Отнимали ее у нас только базарные дни, когда здесь шумел, мычал и визжал крестьянский привоз. Тогда мы подрабатывали на разгрузке арбузов, мешков со всякой снедью и ловлей разбежавшихся поросят.

В остальные дни нас влекла на территорию очередь за керосином: часто приходилось выстаивать с раннего утра до позднего вечера. Торговал горючим товаром толстомордый, вечно небритый, с маленькими птичьими глазками “чучмек”. И в будке рядом, где скупали металлолом, которого после войны было навалом, хозяйничал тоже нерусский, похожий на ржавый железнодорожный костыль, с вытянутой вперед головой. Они дурили честной народ, особенно нас, мальчишек, недоливом, недовесом, недодачей копеек. При этом нагоняли на себя большую серьезность и неприступность.

А королем территории был Чумазый, бездомный пацан, ночевавший в погребе на кавалерийском плацу. Теперь на этом месте проектный институт под часами. На плацу тренировались красные казаки: джигитовали, рубили шашками прутья, стреляли с седла холостыми патронами. Тут Чумазый подкармливался. А проводил время с нами. Затевали кучу-малу, прыгали в “отмерного” и на “осла”, играли в “пожара” и “подстеночку”, освоили “очко” из нарисованных карт, гоняли тряпичный мяч. Делали все, чему учил и затевал Чумазый. За него держали “мазу” казаки, и для любой шпаны он был непобедим, а для нас - защитником и благодетелем: дарил противогазовую резину для рогаток, трубки для самопалов и даже порох. Мы были хорошо вооруженной шоблой Чумазого.

Он редко умывался, не смущался цыпок на руках и ногах, никогда не стригся и не причесывался. Из-под смоляной копны его волос едва выделялся скошенный треугольник лба. Темные глаза его были как колеса, и мысли в них рассыпались, как мелькающие спицы. А нос хищный, губы с хитрой улыбкой. Одевался он во что попало - дырявые галифе, нижнюю солдатскую рубаху, иногда появлялся в кителе, вполне приличном, с дырочками от наград.

По приговору Чумазого мы устроили темную “чучмекам”, от души поработали над ними кулаками - без ничего. Дубинки, рукоятки, тем более ножи мы не признавали. Предпочитали чистую физическую силу. А мускулы у нас были жесткие. “Ржавый костыль” больше не появлялся в будке по скупке металлолома. Испарился. Будка несколько дней была закрытой. А потом в ней стал заправлять дед, но волосы и борода у него светились сединой. И не хватало одной ноги. Но управлялся он с железками, - я тебе дам.

Толстомордый (Чумазый называл его Пепой, что подразумевало - жирный дурак) еще покрутился в керосиновой лавке, народ не обижал, а нам наливал даже лишку. Но долго такого не выдержал и вскоре тоже исчез. Его заменила женщина с пушинками усов и волосами, завязанными дулей. Без мата она рта не открывала. Зато работала, как заполошная, удивительно ловко - капли не прольет, не обманывала. Мы ей арбузы дарили в базарные дни. Только тогда она и обходилась без мата. Говорила по-человечески: “Спасибо, голубки мои”!

Авторитет “короля” вознесся до небес. Он единовластвовал на территории и говорил, что скоро его убьют. Мы смеялись. Смеялись и тогда, когда он привязывался к кресту, конец которого не доставал до земли. Поэтому Чумазый свободно бегал с ним и кричал: "Я разбойник, который был распят рядом с Христом!"

С таким богохульством он подлетал к церкви, к толпящимся у входа нищим, которые крестились. Махали на него руками и шипели: “Изыди, сатана”! А Чумазый издевался над ними: "Чего вы напялили на себя кресты? Это же орудие казни, как гильотина, топор. Крест - это самая ужасная казнь, хуже, чем виселица. Крест - для самых мерзких разбойников. Выходит, мы с Иисусом одной масти. Молитесь на меня. Вот он я, на кресте. На колени! Молитесь!"

Нищие и прохожие с воплями кидали в него камнями. "Это правильно, это по-еврейски, по Моисееву закону. Камнями, камнями... Под жидов подстраиваетесь. Вот мы вас из рогаток и самопалов", - и убегал. А мы смеялись.

Наши рогатки и самопалы предназначались, действительно, для “жидов”. Но так мы называли воробьев, которых нещадно сшибали с веток. Поджаривали их на палочках и съедали с косточками. Голодно было. А однажды утром, когда мы пришли, чтобы пораньше занять очередь за керосином, на дверях лавки увидели распятие. Чумазый был привязан к кресту по рукам и ногам. А в груди его торчал крюк, из-под которого пролилась и уже загустела кровь. Керосиновая лавка стала его Голгофой.

Теперь здесь громадится здание правительства. Когда я по лощеным ступеням поднимаюсь к его стеклянным дверям, за ними чудится мне распятый Чумазый с черной шевелюрой над скошенным лбом. Он нетленен, как музейный экспонат. И вовсе не страдает. Не обращает мученические бельма к небу, а ухмыляется, скалозубит и глядит королем.

1. Триумфальная дыня.

Чем больше кошку гладить, тем больше она горб подымает.

(В. Даль. “Пословицы русского народа”)

. Самые страшные злодеяния замышляются ночью. Говорят, что так и было. Сошлись трое: Васюта Ивер, Сашок Черногоров и Виктор Хорунжий. Вот его, третьего, никак не назовешь уменьшительным именем. Хотя и вида неказистого, зато старинного казачьего рода-племени. Да еще с тугой внутренней пружиной. “Аве, Виктор”! - приветствовали древние римляне победителя.

В серединке на золотой перинке Сашок-то Сашок, но Орел, но Коршун и Скворушка. Вот и пресса туда же: “Настоящий мужик”, “Человек пробивной”, “По молодости ли, по природе, - человек чрезвычайно искренний, порой до наивности”. Пошебуршите “Вечерним Ставрополем”, “Ставропольской правдой”, “Ставропольскими ведомостями”, - еще и не такое найдете. Есть в Черногорове что-то большое и угловатое, за что не только журналистское перо, но и народное око цепляется. Как определил один из ведущих политических экспертов края, у Сашка давно зародилась “подсознательная потребность быть лидером”. Когда он начинает говорить, челюсть его выдвигается вперед, будто миска с благотворительной похлебкой.

Третий, бывший в ту ночь закоперщиком, по элегантности и простоте своей похож на свечку. Мысли над его головой то язычком пламени заколышутся, то закоптят. А еще он ревун. Если его фамилию Ивер задом наперед прочитать.

- Сашок, - сказал Ивер-Ревун. - Тебе надо в губернаторы. Физиономия Орла-Коршуна-Скворушки вытянулась. На Ставрополье тогда только-только собирались выбирать себе нового самого важного бузотера. А если следовать Уставу, Основному закону, Конституции края, то - губернатора. Бывший глава администрации Евгений Кузнецов и тогдашний Петр Марченко довели Ставрополье до большого скандала: все, что можно было, разрушили и ввергли народ в нищету и бесправие. Кладбищем запахло на родной стороне-сторонушке. Евгений Семенович получил от президента по шее, а у Петра Петровича шея с головой срослась.

- Сашок, надо! - будто по лбу ударил Орла-Коршуна-Скворушку Васюта Ивер. И примирительно добавил: - Ты сможешь.

Черногоров икнул, можно сказать, даже заикал. От навалившегося соблазна и появившейся немощи в ногах свалился в кресло. Глаза его загорелись, и он с трудом, но все-таки начал соображать. По крайней мере, наморщил лоб. А Хорунжий налил в стакан воды и дал ему заглотать икоту, чтобы не мешала думать.

И в это самое время к ногам Орла-Коршуна-Скворушки плюхнулся Дед-Раешник, хитромудрое и насмешливое существо. Как и положено призраку, хохотнуло и заверещало только ему и никому больше. Поэтому хорунжий и Ивер никого не видели и ничего не слышали. А Дед-Раешник прямо навалился на Сашка: “Гусь ты наш лапчатый, это дурак думками богатеет. А тебе-то что голову ломать над ясным днем? Бери в охапку своих приятелей и дуй на выборы. Я скажу: “Плох губернатор, который с детства не был сакманщиком, не грел и не холил на кошаре ягняток-агнцев Божьих. Никуда не годится губернатор, который не работал на комбайне. К чертям собачьим губернатора, который не верховодил в комсомоле. А у тебя все это есть. Посему потомки в десятом, сотом, даже тысячном колене проклянут того Черногорова, который не захотел стать губернатором. Да не отвлекайся ты, Сашок, не заглядывай в рот своим приятелям. Пускай между собой договорятся”...

Они и договаривались.

- Виктор, ну а ты чего молчишь?! - Набычился Ивер-Ревун на Хорунжего.

- Я ничего... Я, конечно, “за”, - отпустил внутреннюю пружину Виктор. - Но пусть скажет Александр, согласен ли он на губернатора?

Дед-Раешник аж подскочил, вьюном завертелся, как зарождающийся смерч. И заверещал прямо в ухо своему подопечному: “Молви слово, Сашок”! Черногоров и вправду уже выдвинул челюсть, как миску с благотворительной похлебкой, издал протяжное “э-э-э”, но тут же поперхнулся икотой и задвинул челюсть назад, как ящик письменного стола.

“Горе ты мое, - бессильно опустился к ногам Орла-Коршуна-Скворушки Дед-Раешник. - Ведь можешь же ты совершать поступки, тебе хватило совсем немного проваландаться в совхозе “Красный Маныч” (звучит-то как, а!), чтобы по-настоящему понять, что такое техника и знаток ее: для кого дизельный ухарь, шарикоподшипниковый воротила, гаечно-болтиковый начальник, а для тебя первый человек на селе! Тебя с широкими объятьями приняли в Кубанский сельхозинститут учиться на инженера по сеялкам, веялкам, тракторам и комбайнам. Тут ты сходу усек, чтобы зачетку с краями наполнить оценками “отлично”, надо вспрыгать на комсомольскую орбиту вуза. Ах, как ты старался! И получил в полном соответствии с наростаемым задором, высокой идейностью и прытью красный диплом. На оборонном заводе “Сатурн”, где ты развил свою комсомольскую линию, быстро раскусили, что у тебя бездонная грудьстепняка, ты раб простора и невольник крестьянского жребия. С легкой душой, Сашок, отбыл ты восвояси к родителям в Кировский район Ставрополья. Не задумываясь, отдался притяжению земли. Разве это не поступок”!

- Александр, очнись! - затормошил Черногорова нетерпеливый Хорунжий.

Но проектируемый губернатор не откликнулся, прислушивался к Деду, как к голодному бурчанию в желудке.

А Раешник нагнетал атмосферу: “И снова позвал тебя комсомол - судьба твоя. Да ты и не очень сопротивлялся. Смекаю, что тебя притягивал магический образ знаменитого земляка Михаила Горбачева. А скорость твоей, Сашок, комсомольской карьеры была столь же поразительной, как у Мишки меченого - заложника развитого социализма с нечеловеческим лицом... Да не слушай ты этих... Пускай себе болтают”...

Однако предполагаемый губернатор не мог пропустить мимо ушей зазвучавшие измышления друзей-товарищей.

- Главное препятствие - Бурлуцкий, - закоптила над головой нехорошая мысль Ивера-Ревуна. - Он же все-таки первый секретарь крайкома КПРФ и потенциальный претендент на губернатора, за ним мощная поддержка наиболее авторитетных коммунистов, членов президиума и пленума.

- Да, конечно, - согласился потомственный казак-рубака. - Но у Александра на роду написано быть в дамках при любых при любых обстоятельствах. Вон как Мороза уел! Да и мы не лыком шиты, такое устроим Бурлуцкому, что сам не захочет быть губернатором.

Орел-Коршун-Скворушка блаженно разулыбался. А Дед-Раешник забрался ему на шею и продолжил кол на голове тесать: “Ты депутат Государственной Думы России. И кого, Сашок, сбросил ты со своего пути в депутаты? Героя Социалистического труда, доктора сельхознаук, директора Всероссийского научно-исследовательского института овцеводства Василия Андреевича Мороза! Он - слава края. Между прочим, тоже с Апанасенковского района, где угораздило тебя, Сашок, на свет Божий появиться. Там самое пекло да еще у ног калмыцкой полуживой степи. Правильно сделали твои отец и мать, что деру оттуда дали. А Мороз в том пекле славу себе построил, знаменитым овцеводом стал. Ну, а ты показал ему, что, значит, простой сакманщик. Такое преподносил... Взвыл Василий Андреевич: белены, дескать, объелся Черногоров, сплошную грязь льет на геройскую, докторскую голову. Не понимал Василий Андреевич, что борьба есть борьба. К тому же, ели наглость есть - ума не надо. Ты сказал: “Я ему еще не такую дыню вставлю”! И вставил со всем своим комсомольским азартом и духом. Правда тебя краевая организация КПРФ поддержала. Без нее обмишулился бы. Но и сам - Орел! Но и сам - Коршун! Да еще - Скворушка. Жми дальше”...

- Александр! Куда ты провалился? Приди в себя, - наседал Виктор Хорунжий, - думаешь, быть губернатором или нет?

Только теперь у Черногорова ожили и заблестели глаза. Он вскочил, будто подброшенный пружиной, - неудержимый, налитый мускулами, большой и угловатый.

- Бурлуцкий, говорите? - Сашок задрал голову и выкатил челюсть. - Дыню вставлю!

- Ты не волнуйся, Александр, - положил ему на плечо теплую руку Васюта Ивер. - Прорвемся. - Над головой его заколыхался огненный язычок.

- А я не сомневаюсь, - откликнулся Черногоров. И замурлыкал себе под нос: “Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым”.

Дед-Раешник крякнул от удовольствия и пропал. Чумазый в таких случаях говорил: “Был человек и весь вышел”.

2. ПЕПЕЛ И ВЛАСТЬ

Брут стал бы Цезарем, если бы притворился дураком. (Николай Макиавелли)

РАЙСКИЙ ПЕРЕПОЛОХ

Выбери меня, выбери меня - птицу счастья завтрашнего дня (почти как в песне).

Не ищите земного рая на чужой стороне. Он здесь, где растопыренную лапу пятигорья увивают кущи, где цветущие степи уходят в золотистые барханы, где реки быстрые и изящные, как молнии, где живут не человеки, но львы и другие сильные существа. Чтобы у них не переводилось веселье, довольство и благополучие, в земном раю, как и положено, действовала местная власть.

Все было в ажуре, пока на огромном жизненном пространстве, в которое входит и земной рай, не учредили выборный пост Всемогущего. Солиднее других заявил о своих притязаниях на этот пост бегемот Ельц. Он обязался больше никогда не залазить в болото и во всем блюсти чистоту. Голосовали за бегемота Ельца дружно. Лишь в раю и еще кое-где ответили гневным ревом и рычанием. Но их голосов не хватило.

Бегемот Ельц начал свое правление с того, что попер со всех государственных должностей львов. Он обвинил их в излишней кровожадности, в том, что сорят обглоданными костями и в привилегиях носить гриву да еще хвост с кисточкой. В земном раю, как и повсюду, воцарились бегемоты. И закружилось-завертелось черте что.

Всемогущий и его ставленники по всему пространству наделали много бед, посеяли горе и слезы. Обещанной чистоты и благ нигде не дождались. Дикий рев и рычание поднимались со всех концов пространства. Тогда в свое спасение бегемот Ельц решил, чтобы местную власть тоже выбирали: “Кого хотите, того и сажайте, с него и спрашивайте”. И с головой погрузился в болото.

В земном раю поднялась суматоха: кого “сажать”? по этому поводу в Ветрограде - административном центре рая - собрались уполномоченные представители здешних львов из-под пятигорья, из степи и с берегов быстрых речек. Посередине града, где скульптурные каменные рыбы льют воду изо рта, разожгли костер и подвесили над ним на вертеле жирную тушу барана, которого задрали прямо перед заседанием.

У костра, мягко ступая и настороженно поводя горящими глазами, похаживал главный уполномоченный представитель Бурр. Особую тревогу у него вызывал темногривый Черрн, который, если просто смотреть, - лев как лев, а присмотреться, то принимал облик какой-то странной птицы о трех головах: крючконосых - орла и коршуна длинноклювой - скворца. Собравшиеся уполномоченные представители рассаживались кольцом, опоясывали себя хвостами с кисточками, умиротворялись и лишь изредка кое-кто из них встряхивал гривой или щелкал зубами, ловя пролетавшую муху. Посторонних не было. Разве что волчище-журналище Курр, но и он из газеты львов “Эдем”. Да еще никем не уполномоченный Хоррн, но он друг ситный Черрна - не то льва, не то трехголовой птицы. Наконец наступила тишина и только скворчала на жару баранья туша.

Прочно стоя на четырех лапах, закинув хвост на спину, речь держал главный уполномоченный Бурр:

- Наш разговор о кандидатах во власть конфиденциальный. Договоренности, которые будут достигнуты, не подлежат разглашению. Созовем большой совет, каждого еще раз обсудим и обмусолим, тогда и объявим земному раю, за кого будут драться львы и их сторонники.

Бурр слегка посопел и продолжил:

- Предварительно назывались Бурр, Черрн и Таврр. Мы должны остановиться на одной кандидатуре... Спокойнее, друзья!

Услыхав имя Таврра, уполномоченные представители сердито заклацали зубами.

- Я понимаю вашу раздражительность по отношению к Таврру. Нет уверенности в его звериной ориентации. К бегемотам вроде бы не лижется, но симпатизирует слонам. Да, они таскают бревна, что-то строят и что-то производят. Но слоны травоядные и не чета львам. А Таврр писал статьи о слоновьем трудолюбии. Собирал их в стадо...

Некоторые уполномоченные зарычали. Но Бурр поднял лапу и те снова притихли.

- У Таврра большой управленческий опыт. Он руководил раем до прихода к власти бегемотов. Это хорошо. Но он явно льнет к слонам. А наш кандидат должен быть львом, стойким, надежным, незапятнанным излишней кровью и подозрительными связями. Наш кандидат должен прекрасно знать проблемы рая, носом чуять малейшую угрозу для всего зверья, включая белок, зайцев и хомяков. О насекомых он тоже должен позаботиться, чтобы они с голоду не летали перед мордами. А теперь о том, что наш кандидат должен...

В кольце львов произошло движение, послышались вздохи и реплики: “Ну, завелся... Понесло”!

- Завершаю, друзья, - привычно поднял лапу Бурр. - Я хотел сказать, что наш кандидат должен иметь три головы, - и выдавил из себя что-то похожее на “ха-ха”. Шучу, друзья. Среди нас не может быть трехголовых уродцев. - Вперил обжигающий взгляд на Черрна, но тот даже кисточкой хвоста не пошевелил.

- Что он сказал? - приложил лапу к уху старый лев со слезящимися глазами.

- Про трехголовых уродцев, - нехотя ответил ему лев со стертыми зубами.

- Да-да, есть такие, - подхватил слезливый старый лев.

- Я закончил, - объявил Бурр и сел рядом с костром, над которым все сильнее скворчала баранья туша.

- Повернуть бы, а? - подал голос волчище-журналище Курр. - Сгорит же! - и облизнулся широким, как лопата языком.

- Сгорит, - согласился львиный круг.

- Пожалуйста, - подхватился Бурр и повернул тушу барана другим боком к костру. - Кто просит слова?

- Давайте я - поднял мозолистую лапу Славрр, который кроме охоты мог еще и что-то делать. За это львы очень ценили его и всюду выдвигали. Даже сделали Славрра, как и своего главаря Бурра, особо доверенным земного рая во Всегосударственной ассамблее зверей - ВГАЗе. В ассамблею входил и Черрн, но по своей инициативе, хотя и с согласия райских львов.

- Я вот что, - Славрр говорил не очень складно, но твердо. - Таврр не подходит. Тут все ясно. Конечно, управленческой работы он нахватался. Поэтому может быть заместителем по катанию бревен у нашего будущего властителя, коль так тянет Таврра к слонам. Не годится во властители Черрн. Пусть сначала во ВГАЗе покажет себя. Напросился туда, а работает плохо, конечно, - по молодости, по разгильдяйству. Тем более, ему рано. Вот Бурр - это хорошо. Он матерый. Все! - И сел, глухо стегнув хвостом по траве.

Поднял две лапы, как для игры в волейбол, выпрямился и молвил слово Варрс. Он обучал львят охоте. Вежлив и речист. Но в этот раз отличился краткостью:

- Нужна кандидатура бывалого и бескомпромиссного льва. Поддерживаю Славрра по выдвижению нашего ведущего льва Бурра. Извините, друзья, - и опустил лапы.

- Вер-р-но, - прорычал Роерр, заправляющий конюшнями тяжеловозов. - Если мы доверили Бурру главенство над нами и всеми львами рая, то лучшего властителя не придумаешь.

- Друзья! - вскочил на все четыре лапы и ощетинился маленький Аррф, который был облачен доверием наводить порядок в газете “Эдем”. - Не спорю, кандидатура Бурра вне всяких сомнений. Но нельзя сбрасывать со счетов и Таврра. Таврр лавирует. У него имеются элементы трусости. Но если он при нашей поддержке будет избран властителем, то может стать более решительным и уверенным в своих действиях. Мы должны добиться от Таврра гарантий, что никогда больше не отступится от нас. У Бурра охотничья матерость. А у Таврра - управленческая. Перспективна и кандидатура Черрна... Фу-у-у, - его окутал клуб табачного дыма, выпущенного хмурым Алтуррном. - Не можешь подождать, что ли?! - обратился к Алтуррну Аррф. - У меня тоже уши пухнут без курения.

- И у меня, - взвизгнул волчище-журналище Курр. - Да и барана снова переворачивать пора. Давайте прервемся.

На них зарычали: Успеете. Табачники!

- Еще время на перерыв тратить?!

- Бурр, переверни барана! Спинку, спинку подставьте огню, - подсказал журналище. - А то не прожарится антрекотная часть.

Лишь теперь проявил себя ситный друг Черрна, худющий - кожа да кости, Хоррн. Он блеснул клыками сквозь кривую улыбку и едва слышно произнес:

- Обжоры. Да плевать нам на них...

Но Черрн захлопнул ему пасть и принял вид каменной рыбы. Хоррн - тоже. Для полного презрения к собравшимся им не хватало Иврра. Который выполнял поручение чрезвычайной важности в центре пространства. Последняя его шифровка гласила: “Бараном необходимо завладеть. Веду работу во ВГАЗе”. Иврр, как и Черрн, заделался особо доверенным земного рая во Всегосударственной ассамблее зверей тоже по собственной инициативе и с согласия львов. Швырнув окурок в костер, взял слово Алтурр, которому за умный вид было присвоено звание академика:

- Считаю. Что в нашей сложной обще звериной ситуации надо поступать мудро... завоевать власть на выборах мы не сумеем. А если и сумеем, то земной рай лишится преподношений всемогущего ельца. Какой уважающий себя бегемот будет помогать льву? Ельц смог бы смириться с победой на выборах того, кто находится в положении между слонами и львами. Такой компромиссной фигурой считаю Таврра...

- Это же надо?! - не выдержал Боррг, который управлял хозяйством по выращиванию корма для травоядных и всякой живности для хищников. - Я твердо уверен, что альтернативы кандидатуре Бурра у нас нет. С виду он не хват, а если хватит, то мало никому не будет. Пора заканчивать разговоры. Вы не учитываете, что райский бегемот Немарч с поддержки наглого Ельца давно готовится к выборам. А мы даже барана зажарить как следует не можем, - горит. Притушите огонь в костре...

Важно и осанисто к костру направился Шоврр. Его грива, как и грива Черна. Была черной.

Шовр верховодил львами Ветрограда, сменил на этом посту Черрна, когда его взяли во ВГАЗ.

Шоврр смачно плюнул и встал рядом с Бурром.

- Четыреста разных животных опросили мы в Ветрограде, - посапывая, говорил Шоврр. - рейтинговые места ведущих зверей определились следующим образом: Марч - на первом, Бурр - на втором, Таврр - на третьем. Черрна вообще не называли. Он таинствен и загадочен. Если так можно сказать, он - весь в себе. А это обязательно привлечет интерес избирателей и Черрну не будет равных.

Шоврр направился на свое насиженное место в кругу львов. Проходя мимо Черрна, взглянул на него и в это время между их глазами блеснул солидарный электрический разряд. Но никто ничего не заметил.

Тут и подала голос единственная львица Жарра. Она всю свою немалую жизнь занималась львятами, учила их читать. В Жарре брали верх кошачьи манеры. Она лизнула себя по боку, мурлыкнула и только тогда заговорила:

- Черрн красивый лев и хороший друг. Но во властители ему еще рано. Абсолютно немощный. И это он полностью показал, когда верховодил львами Ветрограда. Ничего не умел и не мог. Как же он будет управлять всей флорой земного рая? Вы шутите, друзья, предлагая Черрна во властители. Бурр не такой молодой и красивый. Но это Бурр. Какая мощь! - Жарра улыбнулась Бурру.

Волчище-журналище взвыл сиротливо и протяжно.

Прозвучало предложение прекратить прения.

- Пора лопать, - резонно заметил Бурр. Но ему напомнили, что следовало бы проголосовать.

“За” Бурра прорычало девятнадцать львов и одна львица. “Против” - только внезапно проснувшийся слезливый старик, а, может быть, и Шоврр - не разобрали. А жаренным пахло умопомрачительно. Все невольно потянулись к затухавшему костру. Лишь Черрн и Хоррн вильнули в сторону.

- Позвольте мне от лодыжечки отведать, - попросил взбодрившийся старый лев. - После того, как львы стали цивилизованными и питаются только приготовленным мясом, я предпочитаю лодыжечки. В них, дорогие мои, крови хоть немножко остается. - Старик проглотил слюнки.

И тут свалилась тьма, будто огромная птица накрыла черными крыльями лужайку со львами. Поднялся вихрь, обсыпал всех пеплом, кому-то подпалил морду. И снова вернулся свет, также внезапно, как и исчезал.

- А где же баран?! - удивился старый лев.

Всеобщее молчаливое оцепенение длилось до тех пор, пока не сделал предложение академик Алтурр.

- Пошли в харчевню, - прорычал он.

Но отправились с ним лишь волчище-журналище Курр и приводящий в порядок газету “Эдем” Аррф. В полупустынном подвальчике они закусили крысой в сметане. Языки их развязались. Перемыли косточки всем уполномоченным представителям львиного сословия, включая львицу Жарру с ее превосходными кошачьими повадками. Но больше других досталось на орехи главному - Бурру.

Решили, что только он виноват в исчезновении жареного барана.

Потом заседал большой совет. А до него в разных местах рая, где обитали члены совета, происходили затмения. Вроде того, что случилось на лужайке со львами и каменными рыбами. При этих затмениях тоже сильно пахло жареным. Раздавались чавканье и хрупанье косточками. Все покрывал мрак тайны. Спадал он лишь тогда, когда в небо взмывала черная птица о трех головах, и бежал за ней тощий - кожа да кости - лев. Члены большого совета махали им вслед лапами и сытно отрыгивали...

Чумазый говорил: “Купленную скотину со двора выводят задом”. “А когда человек продается, тогда как?” - спрашивали мы. “Так не бывает, - ответил Чумазый. - Продается и покупается только скотина”.

3. Билет в спальный вагон

Идейность наполняет, а членство возвышает! (Лозунг)

Губернатор Александр Черногоров обладает удивительной способностью завязывать знакомства и нанизывать их, как грибы для сушки. На Ставрополье ни одна живая душа из властных структур не могла похвастаться живыми связями с Сергеем Кириенко, как ясное солнышко взошедшим на московском небосклоне. А Александр Леонидович лап-лап по своей низке еще комсомольских времен и вот он - дорогой и желанный гриб боровичок. Край немедленно узнал, что “киндер-сюрприз” лично известен нашему губернатору и изъявил желание пожаловать к нам в гости. Но рассветная заря Сергея Владиленовича быстро сменилась закатной. Раздосадованный Орел-Коршун-Скворушка предал его анафеме. В студенческие годы Черногоров легко пленил своим деревенским обаянием комсомольских лидеров Кубанского сельхозинститута, вошел в их обойму и заручился поддержкой твердокаменных преподавателей. Эти, надо полагать, взаимовыгодные привязанности сыграли самую положительную роль в его стартовых устремлениях. И дело тут не в одном только дипломе с отличием. Завоеванные симпатии оказались куда как кстати, когда появилась острая необходимость вступить в члены КПСС.

Так уж повелось, чтобы пойти в большой рост, надо было заделаться для начала маленьким партийцем - кандидатом в члены. В вузе Александра Леонидовича не угораздило. Не получилось и на оборонном “Сатурне”. Всего каких-то пару месяцев значился здесь инженером-технологом второй категории наш Орел-Коршун-Скворушка, а работал комсомольским вожаком. Чего уж там с ним случилось, не так интересно. Поверим Деду-Раешнику, что саднила у Александра Леонидовича бездонная грудь степняка и потянуло его к крестьянскому житью-бытью.

Приехал Сашок на родную сторону-сторонушку не с пустыми руками, а с рекомендациями для вступления кандидатом. Дали их комитет ВЛКСМ, доцент кафедры эксплуатации машинно-тракторного парка и заместитель декана факультета механизации сельского хозяйства родного Кубанского института. Рассматривала рекомендации не какая-нибудь рядовая первичка, а аппаратная - Кировского районного комитета КПСС. Все путем, поскольку партийное молодо-зелено РК ВЛКСМ, в который сходу, без пересадки на колхозно-совхозные угодья, внедрился свежеиспеченный специалист по сельхозмашинам Александр Черногоров, - стоял на учете в этой самой аппаратной первичке.

Его спросили, кто может быть членом КПСС? В протокол занесли: “Ответ дан правильно”. И тут же решили: “Принять т. Черногорова А. Л. Кандидатом... и просить бюро райкома КПСС утвердить”... Голосовали единогласно. На бюро райкома партии - тоже. Постановление скрепил своей подписью секретарь РК КПСС С. М. Романько. - человек во многих отношениях легендарный, к нему мы еще обратимся.

Ох, как не зря торопился Александр Леонидович приобрести маленькую партийность. Конечно, куда благороднее и красивее было бы с годик, другой поработать пускай даже не в полях, а тем же скромным заведующим отделом пропаганды райкома комсомола, каковым с ходу и устроился, "“оказать себя” и тогда уж на легких крыльях подняться в коммунисты. Но в таком случае т. Черногоров не вскочил бы на подножку уходящего вагона.

Освобождалось место второго секретаря РК ВЛКСМ. По всем статьям его бы занять Владимиру Елфимову. Окончил Шахтинский технологический институт бытового обслуживания. За милую душу сначала потрудился механиком на предприятии художественного промысла, а затем и инженером на заводе “Кристалл” в одном и том же Кировском районе. У Владимира образовался почти трехлетний производственный стаж. А это каждодневные встречи с трудовым коллективом, всегда своенравным. И с еще более непредсказуемыми - конкретными личностями. В общем, поварился в котле заправдашних человеческих отношений. Таким парням для комсомола цены не было.

Местные молодежные лидеры заметили Владимира и поспешили прибрать его к рукам. Поставили, как и положено для начинающего, на должность инструктора. Присмотрелись повнимательнее, обкатали, подтесали и доверили ему самый главный райкомовский отдел - комсомольских организаций. С этого отдела во все времена прямиком шли в секретари РК. Но Владимир не был маленьким партийцем. Вовремя не подсуетился, как Черногоров, который обошел Володю на кадровом повороте после всего лишь трех месяцев работы “скромным заведующим”.

Пленум РК ВЛКСМ равнодушно, а, следовательно, и единогласно избрал Орла-Коршуна-Скворушку вторым секретарем. Но, как оказалось, только для очередной пересидки. Какие знакомства и симпатии в краевом и районном центрах подняли его на руки и перенесли в крайком комсомола, история умалчивает. Говорят, что Сашок уж больно подходящей наружности. Как бы там ни было, но уже через каких-то полгода секретарства в райкоме, выбрался он из сельской глубинки в ставропольскую столицу.

Да призадумался детина. И радость не в радость. Для крайкомовского продвижения вверх по крутой лестнице требовалось быть полным партийцем, а не кандидатом в члены, эдаким недоноском. Годовой испытательный срок еще не вышел. Трех месяцев не хватало, чтобы заполучить дорогую книжицу с образом великого вождя мирового пролетариата там же - в обогретом Кировском РК КПСС. А с переходом в крайком ВЛКСМ - мочало: все начинай сначала, чтобы присмотрелись в течение нового испытательного срока и пораскинули умом принимать из кандидата в члены или нет.

На крайкомовской лестнице, ведущей вверх, такая густая толпа, что возьмут да и откажут, сбросят, чтобы под ногами не мешался. А если же вдруг и примут, то за испытательный год столько “вагонов” пройдет мимо - волосы дыбом вставали! Досадную ситуацию разрешили с черного хода. Натуральный подлог совершили т. Черногоров А. Л. С уже упомянутым нами т. Романько С. М.; Кировский райком ВЛКСМ тоже не остался сбоку припека. Собственно с него авантюра и двинулась вперед. Александр Леонидович давно уже покинул сельскую комсомольскую обитель, а обставили дело так, будто Орел-Коршун-Скворушка продолжал в поте лица трудиться здесь вторым секретарем, хотя на оную должность сразу же заступил и работал гораздо лучше, чем Черногоров, наконец-то кандидат в члены КПСС Володя Елфимов.

В характеристике-рекомендации на якобы второго секретаря РК ВЛКСМ Черногорова, “обсужденной коллегиально” на заседании бюро райкома комсомола, утверждали, что он “уделяет большое внимание коммунистическому воспитанию молодежи. Активно ведет работу с ветеранами Великой Отечественной войны”. Ну, - Орел! Ну, - Коршун! Ну, - Скворушка! Бренное тело его обиталось на крайкомовской лестнице, а в райкоме творил святой дух: “Постоянно работает над совершенствованием идейно-политического кругозора. Пользуется авторитетом среди товарищей. Морально устойчив”. Но слаще меда такие строки: “Ежегодно, в том числе и в этом году, работал на комбайне, убирал урожай второго года 11 пятилетки”. Настоящая крестьянская косточка!

До того Александру Леонидовичу запал в сердце этот хлеборобский пассаж из сфабрикованной характеристики-рекомендации, что до сих пор похваляется “работой на комбайне”. А чтобы пуще верили, уже, будучи губернатором, а посему - под неотступным оком телекамеры, сделал на “степном корабле” по солнечному полю-полюшку несколько кругов и заявил с простодушной улыбкой: “Вот так и провожу каждый свой день рождения”...

Между тем, имитация законного вступления в партию т. Черногорова А. Л. продолжалась.

Кроме комсомольской рекомендации дали ему задним числом и партийные. Кто? Конечно же, согбенные под тяжелой рукой первого секретаря РК КПСС т. Романько С. М. Райкомовские чинодралы: один - заведующий общим отделом, другой - председатель партийной комиссии (честь и совесть всех коммунистов района), он же и секретарь партбюро первичной организации аппарата РК. Ну, кто же скажет против или хотя бы усомнится?! В малоторжественной обстановке получил Александр Леонидович от Серафима Михайловича партбилет и вскочил в “спальный вагон”.

Еще тепло рук Романько не остыло на заветной книжице, как Орел-Коршун-Скворушка перебрался с инструкторского стульчика в кресло заместителя заведующего отделом рабочей и сельской молодежи крайкома ВЛКСМ. А оттуда быстренько было направлен первым секретарем Изобильненского (одного из богатейших районов Ставрополья) РК комсомола. Что же за человек Серафим Романько, осмелившийся нарушить Устав - святые каноны КПСС ради амбициозного детины? А очень даже симпатичный, деловой и сердобольный человек. Из его гнезда выпорхнуло много птенцов, превратившихся в птиц высокого полета. Автор знает достаточно хорошо Александра Селиванова, который дослужился до заворга крайкома КПСС и угодил инструктором ЦК партии. Выдвижение не особенно удачное, совершенное, скорее, по злой воле. Но зато когда автор в те уже далекие дни нагрянул в Москву, смог сходить с Александром Егоровичем в театр на Таганке. Смотрели “На дне” в постановке Эфроса и как-то по-особому прониклись горьковской идеей, что “Человек! Это великолепно! Это звучит... гордо”!

Другой известный автору птенец гнезда Серафимова - Василий Бондарев. По ходу нашего повествования мы еще не раз повстречаемся и с ним. А пока скажем, что при губернаторстве Черногорова Василий Павлович стал секретарем Совета экономической и общественной безопасности края, заделался весьма влиятельной фигурой, но все-таки подчиненной Орлу-Коршуну-Скворушке. А пикантность положения в том, что Изобильненский РК ВЛКСМ Александр Леонидович возглавил с участием Бондарева, который был тогда первым секретарем РК КПСС - хозяином.

Но мы же о Серафиме Михайловиче затеялись говорить. Бесстрашие его объясняется просто. К Романько воспылал горячим интересом и расположенностью (было за что) тогдашний “первый” крайкома КПСС Всеволод Мураховский. Он с удовольствием и пользой посещал Кировский район, отдыхал там душой и телом. Это и погубило Серафима Михайловича. Сменивший Мураховского Иван Болдырев не жаловал любимчиков Всеволода Серафимовича - только головы летели. Подкопался Иван Сергеевич и к Романько. А грехи у него были, и серьезные. И вот уже “беспощадный” Иван победно оглашает с трибуны очередного пленума крайкома КПСС:

- Что получается, когда заводится келейность, боязнь гласности в подборе кадров, мы хорошо знаем. Лишний раз об этом напоминают и те серьезные нарушения партийных принципов кадровой политики, которые выявлены в Кировском районе. Здесь бывший первый секретарь райкома КПСС Романько Серафим Михайлович на руководящие должности приглашал из других районов и городов людей, ранее скомпрометировавших себя, а иногда и совершенно не имеющих опыта руководящей работы...

Иван Сергеевич глотнул из стакана молока и продолжал:

- - Попустительство бюро Кировского райкома партии, его секретарей создало условия для злоупотреблений со стороны бывшего генерального директора агропромышленного комбината “Кавказ” Кочетова, который проявлял нескромность, использование служебного положения в личных целях, понуждал руководителей хозяйств незаконно оформлять премии себе и Романько. Оба они наказаны.

Романько, в общем-то, и запустил в душу Орла-Коршуна-Скворушки скорпиона вседозволенности и безответственности. Устои внутреннего мироздания Сашка рушились. В его мыслях брала верх легкость необыкновенная. Проявилось и разгильдяйство. Александр Леонидович потерял свой добытый с помощью Серафима Михайловича партбилет. И это тогда, когда все было сделано, чтобы из Изобильненского РК ВЛКМ вернуться в ставропольскую столицу на коне - секретарем крайкома ВЛКСМ. По тем меркам посеять партбилет считалось последним делом. Над головой Орла-Коршуна-Скворушки навис карающий меч. А Чумазый говорил: “Лучше потерять душу, чем голову”. Мы, пацаны. Узнали, за что и как казнили его. Это стало нашей великой тайной.

4. Партийная сшибка

Им щенка, вишь, да чтобы не сукин сын.

(В. Даль. “Пословицы русского народа”)

Открылся большой совет львов. На человеческом языке он назывался пленумом крайкома КПРФ. И были на нем, конечно же, люди. Повестка дня гласила: “О предложении по кандидатуре для выдвижения кандидата на должность губернатора края от краевой партийной организации”. Сучковато и длинно, но из слова песни не выкинешь.

Казалось бы, ничто на большом совете самых ответственных коммунистов края не предвещало бузы и крутого разворота. Президиум крайкома партии единодушно (для единогласия не хватило поднятой руки первого секретаря Ставропольского горкома КПРФ Александра Черышова) определился с кандидатурой в губернаторы. Особо доверенные коммунисты, составлявшие президиум, изучив мнение первичек, ГК и РК, тщательно взвесив все “за” и “против”, порешили: быть кандидатом лидеру краевой партийной организации Юрию Бурлуцкому. Дело оставалось за небольшим: получить поддержку пленума КК КПРФ. Но бестия Дед-Раешник не зря напомнил Сашку о “дыне”. Не лыком шитые Виктор Хорунжий и Васюта Ивер образовали с им боевую компанию. По рассказам и предположениям товарищей, бросилась эта компания - артель “Ухнем!” - переламывать ситуацию, обрабатывать членов пленума, увещевать их, обещать им. Черногоров и Хорунжий шурдабурдили в крае, а Ивер больше суетился в Москве, чтобы руководителей ЦК КПРФ подключить к “дыне” Сашка. Но начался пленум крайкома мирно.

Первый секретарь крайкома Юрий Бурлуцкий долго вил веревку доклада, и конец ее в море мочил. В конце концов, добрался и до зерна:

- Не симпатии и антипатии, тем более не эмоции и амбиции, а холодный ум и трезвый расчет требуются нам для определения кандидата в губернаторы...

Странно, то ли из самоуверенности, то ли из скромности, но не стал говорить Юрий Иванович, что на заседании президиума крайкома КПРФ, который предшествовал пленуму, двадцать из двадцати одного члена президиума, проголосовали за его кандидатуру в губернаторы. Может права была тогдашний лидер Буденновской районной парторганизации Меланья Сосина, выступавшая вскоре после Бурлуцкого: “Мешает в работе коммунистов интеллигентность... Нам надо бы больше проявлять нахальства, смелости. Люди нас поддерживают”. И развила свою мысль:

- Из двух наших представителей в качестве кандидатов в губернаторы вижу импозантную фигуру Черногорова Александра Леонидовича. Я за него. Умеет говорить, умеет убеждать. Юрия Ивановича глубоко уважаю и люблю. Вы равные братья по партии. Но шансов больше у Черногорова. Надо все учитывать и все надо использовать. Молодость Александра Леонидовича не порок. Он был на комсомольской работе. Ему 37 лет. Это не 50 и не 60. Нужны нам молодые, энергичные кадры и мы должны победить.

Ну, женщины! Всегда они собьют с толку честной народ. На заседании президиума одержала верх секретарь крайкома КПРФ по идеологии Ида Жарова своей проникновенностью, душевностью к Бурлуцкому и уничтожающей критикой Черногорова. После Иды Васильевны на президиуме все выступали только в поддержку Юрия Ивановича. На пленуме Жарова промолчала. “За” Юрия Ивановича подала голос первый секретарь Пятигорского горкома КПРФ Галина Сушко - истинная львица, с металлом в голосе и неудержимой решительностью. Но в этот раз она была не в ударе. Сказала невкусно и пресно:

- От Пятигорской партийной организации кандидатом на должность губернатора края мы выдвинули Бурлуцкого Юрия Ивановича. Времени на раскачку нет. И мы должны немедленно включаться в предвыборную работу.

Галину Александровну, чувствуя, что ее голос тонет в волнах полемики, поддержал ее боевой, напористый и верный заместитель - второй секретарь ГК КПРФ Бори Бортовский:

- Бюро горкома вел я, - слету заявил он, - и могу засвидетельствовать полное единодушие и согласие при выдвижении кандидатуры Бурлуцкого. А потом и все члены горкома проголосовали за Юрия Ивановича, как человека твердого, последовательного, имеющего необходимые знания и управленческий опыт на разных уровнях.

Что это за “уровни” показал в своем выступлении первый секретарь Георгиевского горкома парии Виктор Пахомов. Его речь, как мощная торпеда, устремилась к цели:

- Коммунисты Георгиевской парторганизации очень тщательно все взвесили, проанализировали, посоветовались... Мы считаем, что противостоять ельцинскому кандидату Марченко и победить на выборах губернатора края может руководитель нашей краевой организации Бурлуцкий. Он работал у нас в городе и районе многие годы и, как никто до него и после него, очень многое сделал. Наши люди хорошо знаю Юрия Ивановича, и помнят его. Он имеет прочную партийную и хозяйственную подготовку на высоких должностях, в краевом центре тоже. Человек честный, выдержанный и стойкий. Одним словом, надежный человек.

Виктор Николаевич собрался с новыми силами и духом:

- Кое-кто говорит, что нужно выдвигать молодых. Что ж, если судить по состоянию ума и тела Ельцына, тогда правильно. Но Юрий Иванович в расцвете творческих сил. По работоспособности даст фору любому молодому. Демократы хреновые, власть предержащие, пуще всего боятся, что мы выставим кандидатом в губернаторы именно Юрия Ивановича. Георгиевцы полностью поддерживают решение президиума крайкома партии...

Не менее убедительным и пламенным был Василий Славный - в недалеком прошлом рабочий легендарного Ставропольского завода “Красный металлист”, а ныне депутат Госдумы России, член ЦК КПРФ:

- Нас собрал Геннадий Андреевич Зюганов (не иначе сказалось воздействие Ивера - Б. К.) и посоветовал выставлять в губернаторы молодых, знающих, авторитетных людей. У нас есть еще моложе Черногорова - Василий Ивер. Пользуется огромным уважением. Выступает, не заглядывая в бумажку. Тоже комсомольский и партийный работник. Депутат Государственной Думы Российской Федерации. Но, тем не менее, свою кандидатуру не выставил. Понимает ответственность и отсутствие опыта руководства...

Вон ведь как дело оборачивалось с Ревуном! Выходило, что сам он испугался ответственности и подставлял Сашка, отдавая его, как куру, в ощип. Ай-я-яй! В голосе Славного сто-то звякнуло:

- Александр Леонидович Черногоров к роли губернатора не готов. Он энергичен, спору нет. И слово в зубах его не застрянет. Но организовать деятельность коллектива не умеет. Это показала его работа первым секретарем Ставропольского горкома КПРФ. Ему надо потрудиться, вникнуть в производство, познать руководство районной или городской администрацией, набраться побольше опыта и знаний в Государственной Думе России. По всем деловым и человеческим качествам кандидатом в губернаторы надо выдвигать Бурлуцкого. Это было бы по-умному и справедливо. Я призываю сделать правильный выбор.

Научную базу под пробурлуцкие выступления Галины Сушко, Бориса Бортовского, Виктора Пахомова, Василия Славного подвел доктор исторических наук, профессор Ставропольского госуниверситета Дмитрий Кочура:

- Уязвимой позицией товарищей из числа выступавших является то, что они склонны отдавать предпочтение личности, личностным качествам. Но есть идея, идеологический подход. Отрывать одно от другого неправильно и нельзя. Надо воспринимать в единстве личность и идею. Личность без идеи, без идеологических установок ничего не будет значить в политике. Если с этой точки зрения смотреть, кому надо отдать предпочтение, то само собой станет ясным, вне всяких сомнений - Бурлуцкому.

Автор преднамеренно собрал в кучу все наиболее показательные выступления “за” лидера краевой организации КПРФ, депутата Госдумы России Юрия Бурлуцкого. Также крупно устами товарищей подадим и Александра Черногорова. Но прежде заметим, что не только Меланья Сосина назвала Юрия Ивановича и Александра Леонидовича братьями. Такое же суждение о них высказал и директор сельхозпредприятия “Терновское” Иван Богачев. Да еще добавил: “У одного опыт, у другого - молодость”. Слово “опыт” Иван Андреевич усилил голосом, а слово “молодость” пригнул. Николай же Манжосов, в прошлом тоже руководитель сельхозпредприятия, а на то время еще один депутат Госдумы России, по-другому расставил акценты на достоинствах “братьев”:

- Мне 60 и Юрию Ивановичу 60 лет, - рассудил Николай Иванович. - Мы уже не те, что были раньше. Стали более консервативны. За нас еще могло бы проголосовать старшее поколение, а молодость, не колеблясь, отдаст голоса за Александра Леонидовича. А это же молодость, за которой, как известно, будущее.

Потянулся за ним и первый секретарь Ставропольского горкома КПРФ Александр Чернышов:

- Меня волнует возраст Бурлуцкого. И я вышел на кандидатуру Черногорова. Он не мой родственник. С этим все в порядке. Я за Черногорова потому, что он хорошо знает крестьянина, интеллигенцию, имеет бойцовские качества. Особенно привлекателен в учебных заведениях и у казаков. Черногоров - лучшая кандидатура, другой не найдем.

Первый секретарь Изобильненского РК КПРФ Александр Куква выдвинул в поддержку Орла-Коршуна-Скворушки такой довод:

- Черногоров убедительно победил на выборах в Госдуму России по одномандатному Петровскому избирательному округу, в который входят 12 районов. Одолел такого зубра, как Мороз - Герой Социалистического труда, доктор наук, директор научно-исследовательского института.

Почти все, кто выступал за Александра Леонидовича были из Петровского избирательного округа. Вот и первый секретарь Петровского РК КПРФ Иван Михайленко молвил слово:

- Нашей парторганизации было не легко решать вопрос относительно кандидатуры. Прекрасно знаем Юрия Ивановича Бурлуцкого. Он родился в нашем районе, жил там. И все-таки мы остановились на Черногорове. Мы не ошиблись в нем как в депутате, не ошибемся и как в губернаторе. Молодежь всегда преподносит Александру Леонидовичу цветы. Следом заговорил первый секретарь Арзгирского РК КПРФ Юрий Шиянов: Дело ясное. Надо незамедлительно разворачивать очень большую, напряженную и целеустремленную агитацию за нашего кандидата Черногорова.

Первый секретарь Невинномысского ГК КПРФ Василий Рябчук на заседании президиума выступил и проголосовал за Бурлуцкого. На пленуме Василий Семенович угрюмо промолчал. Он и Чернышов из Ставропольского избирательного округа, в котором на выборах в Госдуму России победил Ивер. Оба они - Василий Семенович и Александр Симонович - стали платными помощниками Ивера. Александр Симонович под влиянием Ревуна сразу сориентировался в отношении к Черногорову и не колебался. А вот с Василием Семеновичем Иверу, наверное, пришлось-таки серьезно поговорить. На пленуме вместо Рябчука выступил председатель ревкомиссии Невинномысской организации КПРФ Александр Джуль. Он долго кружил вблизи да около обсуждавшегося вопроса и, наконец, подобрался к “зерну”:

- Мы определились у себя поддержать кандидатуру на пост губернатора Александра Леонидовича Черногорова. Готовимся агитировать за него, но наши противники тоже готовятся.

Дело дошло до упреков в адрес Бурлуцкого. Прозвучали они из уст секретаря Ессентукского горкома Владимира Андреева:

- Заметно ослабла деятельность краевой партийной организации в связи с частым отсутствием нашего лидера Юрия Ивановича в Думе. Ему бы больше сосредоточиться на партийной работе, а не думать о губернаторстве.

Ида Жарова потом сокрушалась, что не выступила и не вступилась за Юрия Ивановича. Впрочем, на пленуме промолчало подавляющее большинство членов президиума крайкома, принявших решение выдвинуть кандидатом в губернаторы Юрия Бурлуцкого. Впоследствии они тоже сожалели, что не дали бой “завербованным” артелью “Ухнем” ораторам. А Юрий Иванович рыскал глазами по многоголовому залу и вопрошал: “Где же вы, львы”? Но ответа не получал.

Весы мнений все еще колебались, когда взял слово Александр Черногоров. Взгляд его вспыхнул, и выдвинулась челюсть, как миска с благотворительной похлебкой. Он смотрел поверх голов, будто там, на дальней стене зала засветилась бегущая строка. Александр Леонидович заспешил:

- После заседания президиума я работал в своем избирательном округе и несколько трудовых коллективов предложили мне выдвинуть свою кандидатуру на должность губернатора края. --Раздались беглые аплодисменты, и оратор благодарно улыбнулся залу. -  Естественно, я как коммунист не мог тогда принять этого предложения: президиум решил в пользу Юрия Ивановича Бурлуцкого и - точка! На сегодня, чувствуя вашу поддержку и взвесив свои возможности, я говорю “да” и тем трудовым коллективам, и вам.

Снова зазвучали аплодисменты, чуть-чуть повеселее, чем прежние.

- Я рассчитываю на свое здоровье. Предвыборная гонка и губернаторство потребуют больших физических сил. К тому же есть уверенность в победе. Ведь мне, можно сказать, дважды пришлось апробироваться на Петровском округе. Первый раз, когда выиграл думские выборы, и второй раз, когда вел агитацию на этом же округе за кандидата в президенты Зюганова, проверяя, таким образом, и свой авторитет. Поймите меня правильно, за нас вместе с Геннадием Андреевичем проголосовало более 70 процентов избирателей округа...

Новая вспышка аплодисментов, не сплошная, какая-то фланговая и однобокая, как флюс. Однако и этого хватило, чтобы у Орла-Коршуна-Скворушки в зобу дыханье сперло. Справившись с накатившей радостью, он продолжил:

- Хочу проинформировать вас, что в 1993 году я впервые баллотировался в депутаты Госдумы России по Георгиевскому избирательному округу, в который входят десять районов. Была проделана большая работа. Остановили меня тогда недозволенными провокационными действиями. Кстати, суд, состоявшийся после выборов, отверг все обвинения моих оппонентов. Так что избиратели 22 районов Петровского и Георгиевского округов, а это более полвины края, имеют определенное представление б мне. Я полагаю, что найду необходимую поддержку на губернаторских выборах. И, прежде всего среди молодежи. Свыше пятидесяти процентов молодых избирателей отдали мне свои голоса. Секретари райкомов и члены крайкома моего славного Петровского округа могут подтвердить, что я нашел подходы к различным слоям населения...

Ладони слушателей заплескались, как рыба в сети:

- Я закончил два высших учебных заведения. Имею сельскохозяйственное и юридическое образование. Несколько дней назад принят в члены Российской и Международной коллегии адвокатов. Прошел настоящую школу комсомольской, партийной и советской работы. Родители - сироты, рядовые сельские труженики. Протекции и высоких покровителей у меня никогда не было. Все достигнуто моим собственным трудом. Где бы я ни работал, я работал с полной отдачей сил. Плененные сторонники Черногорова повскакивали с мест и попытались устроить овацию. Но Александр Леонидович поднял руку, как стоп-сигнал, и самые горячие его приверженцы сконфуженно вернулись в сидячее положение.

- Труд мой оценен моими политическими противниками. - Александр Леонидович ухмыльнулся. - В последнее время, особенно перед выборами президента мне предлагали перейти на работу в различные высокие структуры. Эти домогательства были мной отвергнуты. Я раскусил их политическую провокацию. Меня пытались просто дискредитировать. Но делу партии, Советской власти я никогда не изменял и не изменю. Главными своими оппонентами из противоположных течений вижу Марченко и Коробейникова. В качестве альтернативной себе кандидатуры вижу Юрия Ивановича Бурлуцкого...

Орел-Коршун-Скворушка бросил взгляд на президиум пленума, где по центру сидел явно удрученный происходящим первый секретарь крайкома КПРФ - его альтернатива. Такого коварства Бурлуцкий никак не ожидал от Черногорова.

- Юрий Иванович прошел большую школу партийной и государственной работы, один из первых осознал опасность горбачевщины в партии, немало сделал по укреплению краевой партийной организации. Жизненный опыт его богаче, но краевая парторганизация стоит сегодня перед выбором: что важнее более опытная личность или победа на выборах. Поэтому я бы попросил пленум на доброжелательной, товарищеской основе подойти к определению кандидатуры и принять взвешенное и объективное решение, которое никого бы не обидело и не внесло раздор в наши ряды. Раскола в наших партийных рядах я не хочу.

Опять взметнулись, было, аплодисменты, но Александр Леонидович опередил их:

- В случае утверждения моей кандидатуры хочу заверить пленум, что никогда не предам интересы краевой партийной организации. Более того, товарищи, без вас сложно будет решать многие проблемы края. Я сделаю все возможное для повышения уровня работы и авторитета краевой парторганизации. - И задвинул челюсть, как ящик письменного стола.

Теперь даже Юрий Бурлуцкий похлопал в ладоши. И все таки можно было ожидать, что он - “альтернативная кандидатура”, чей “жизненный опыт богаче” - развеет дым, напущенный в зал Орлом-Коршуном-Скворушкой. Кстати, некоторые участники пленума уверяли, что когда Черногоров выходил из-за трибуны, от него отделилась какая-то веселая тень. Автор смеет предположить, что это был Дед-Раешник - хитрая, продувная бестия.

Юрий Иванович мог бы сказать Александру Черногорову, что это не за него вместе с Зюгановым от души проголосовали на Петровском избирательном округе во время президентских выборов. А за возрожденную коммунистическую партию России, за краевую партийную организацию, в становлении и укреплении которой Бурлуцкий действительно сыграл не последнюю роль. А Черногоров и близко не подступал к этому многотрудному и рискованному делу.

Орел-Коршун-Скворушка оставшись на бобах после разгона Советов народных депутатов, попытался вернуться в представительный орган Ставрополья, баллотировался в Госдуму края. Но без поддержки набиравших силу коммунистов провалился. Злую шутку с ним сыграла фортуна и тогда, когда Александр Леонидович возомнил, что способен схватить Бога за бороду на выборах в Российскую Думу по Георгиевскому избирательному округу. Тогда его “остановили” на этапе регистрации кандидатом в депутаты: усомнились в достоверности подписных листов.

Только после этого Александр Леонидович двинулся в сторону КПРФ. А Бурлуцкий возьми и предложи ему как бывшему комсомольскому вожаку Ставрополья возглавить партийную организацию краевого центра. Тогда-то и пришла сила к Орлу-Коршуну-Скворушке, что и подтвердили выборы по Петровскому избирательному округу. Никакая "“дыня” “не помогла бы ему без поддержки коммунистов. Бурлуцкий свернул дебаты:

- Многие товарищи, в том числе и Черногоров, говорили о важности сохранить единство краевой партийной организации. Для этого нужны не призывы, а поступки. Поэтому я свою кандидатуру снимаю. Мы должны идти на выборы без раздора и шатаний. Такой двусмысленной ситуации не возникло бы, заяви Александр Леонидович на президиуме о своих твердых намерениях. Ведь не за посты мы должны бороться, а, прежде всего, служить нашему общему делу. Ради этого мы обсуждали на президиуме и кандидатуру Василия Павловича Травова, последнего председателя крайисполкома Совета народных депутатов. Но не поверили в его надежность и прочность.

Затаившийся было зал ожил и загалдел: кто-то в знак одобрения, а кто-то с недоумением. Юрию Ивановичу пришлось напрячь голос:

- Считал и считаю, что Черногоров не готов к губернаторской работе, Это очень ответственный и тяжелый труд, требующий и специальных знаний, и управленческого опыта, и качеств, которыми не обладает Александр Леонидович. Но другого мы не нашли. Коли остановились на кандидатуре Черногорова, думаю, что такое решение поддержит и координационный совет Народно-патриотического движения Ставрополья, в котором большинство коммунистов. Finite la comedia, что значит представление закончено. Рассудительность и волю пленума парализовало нахальство, за которое так ратовала Primus (первая) у буденновских коммунистов. Черногоровский прорыв в кандидаты удался. Было положено начало внутреннего разлада возрожденной коммунистической организации края.

Ставропольские женщины
проголосуй за самую красивую

Телефоны агропредприятий Ставрополья

Книгу можно купить, телефон (8652) 94-14-56

[ Главная ] [ Начало рубрики ]