Из воспоминаний бывшего управляющего Ставропольской краевой конторой госбанка М. Поляничко, написанных 10 апреля 1964 г. Во время эвакуации Благодарненского отделения госбанка также произошел казус: "кучер от эвакуации отказался, управляющий отделением Шеин Василий Михайлович вынужден был сам управлять лошадьми".
За послевоенные годы в сознании советских людей прочно укоренилось понятие о "режиме террора, насилия и грабежа", воцарившемся на захваченной немецкими войсками территории СССР. Эта тема была настолько избита, изжевана в печати, что, казалось, живого места на ней не осталось. И вот, накануне 9 мая 2000 г. вышла новая книга "Ставрополье в период немецко-фашистской оккупации (август 1942 - январь 1943 гг.).
Сразу скажу, она мало обогатит наше знание о войне. В ней все то же: террор, насилие и грабеж. Впрочем, авторы сами признаются: многие документы "знакомы читателям по сборнику "Ставрополье в Великой Отечественной войне". Так что повторяются старые, набившие оскомину факты, которые далеко не в полной мере освещают происходившее.
Нет сомнения, наши дети просто обязаны знать о том, что из общей массы советских людей фашисты отбирали евреев, цыган, больных из психиатрических лечебниц, а также представителей партийно-хозяйственной номенклатуры, причем, не всех поголовно, а тех, кто подозревался в связях с партизанами и подпольщиками. Их истребляли методично, с немецкой тщательностью всеми известными способами, в том числе вновь изобретенными - изощренными. Таким образом, за пять месяцев оккупации фашисты уничтожили около 10-15 процентов населения. Впрочем, коренных ставропольцев среди них было немного, а в основном беженцы с Украины, Белоруссии, других регионов Советского Союза. Архивные документы, рассказывающие об этой стороне оккупации, представлены в упомянутой книге широко - один из трех разделов
сборника. Согласен, об этом необходимо повторять из поколения в поколение, чтобы знали и помнили о чудовищных преступлениях нацистов. Но почти ничего не говорится о преобладающей части ставропольцев. А это 80-90 процентов населения. В прежние годы, еще при Советской Власти, как-то расплывчато сообщалось, что они, якобы, терпели унижение, издевательство, холод и голод, дрожали под угрозой ежеминутной смерти.
В это и верилось и не верилось. Если это, действительно, было так, и люди натерпелись ужасов, тогда советское государство, освободив их от кошмара, должно было бы проявить к ним чуткость, помочь им забыть о пережитом, а оно, наоборот, при каждом случае старалось напомнить, унизить их позорным фактом биографии. При заполнении анкет, характеристик требовалось обязательно ответить на такие вопросы: приходилось ли вам проживать на оккупированной территории, быть в плену, работать по набору на немецких фабриках и заводах? И если ответ был положительный, то к человеку относились иначе, чем к остальным советским гражданам: труднее было вступить в члены партии и, соответственно, продвигаться по служебной лестнице.
Значит, чем-то все-таки провинились перед советским государством люди оказавшиеся на оккупированной территории? И Сталин знал это. И по своей логике действовал правильно. Вот только не велел об этом говорить вслух.
К сожалению, в здесь мало места для того, чтобы подробно рассказать, как жили советские люди в период оккупации: быт, работа, экономика и т. п. (об этом на моем сайте www.sengiley.narod.ru    в разделе публицистика "Ставропольское зазеркалье: год 1942"). Здесь же вкратце о политической
жизни. Какой бесспорный взлет национально-освободительного движения на местах - ближних и дальних начался с приходом немцев на советскую территорию. С самого начала процесс этот пошел довольно в организованной форме. Несмотря на полное равнодушие, а то и противодействие немцев. Без губительного
федерализма, который не допускался даже самостийщиками. На оккупируемой ими территории, порой в одном городе спонтанно обнаруживались сразу несколько вполне оформившихся русских национальных организаций, как это, например, произошло в Таганроге, где параллельно друг другу с самого начала оккупации, совершенно свободно и не мешая друг другу ( в таком-то маленьком
городке!) действовали и наращивали усилия Комитет Освобождения Народов России (КОНР), Российский общевойсковой (общевоинский) Союз (РОВС) и Национально-Трудовой (Народно-Трудовой) Союз Нового поколения (НТС НП). Все их надежды, даже в случае откровенно антигерманских настроений, тем не менее, неизбежно связывались с одними только победами германского оружия и
с военным крушением большевизма, возможным лишь благодаря усилиям вермахта.
В конце 1941 года на Орловщине и Брянщине в газете "Голос народа" вышел манифест еще одной партии национального освобождения - она называлась Народно-социалистическая партия России. В Белоруссии возникла "Белорусская национальная самопомощь" и "Союз белорусской молодежи", организации, создавшие еще и "Национальный корпус самообороны".
Что касается КОНРа, то в него с развитием национального процесса
впоследствии вошли "Украинская национальная рада", "Белорусская
национальная рада", "Национальный совет народов Кавказа", "Национальный совет народов Туркестана", "Калмыцкий национальный комитет". Какая мощная воля к объединению всех народов даже в условиях такой "беспрецедентной по
своей жестокости" оккупации!
Эмигрант последней, преддемократической, волны М. В. Назаров досконально исследовал настроения русской диаспоры, жившей на Западе по отношению к нападению Германии на СССР. "Многие правые эмигранты сочли меньшим злом Германию не столько потому, что поверили в объявленный Гитлером "крестовый
поход", сколько потому, что сами надеялись превратить войну в такой поход - при его поддержке населением России.
Основания для этих надежд были: в первые месяцы войны советские солдаты не очень стремились умирать за сталинский режим (почти 4 миллиона сдались в плен), а народ, помня немцев по прежней войне, встречал "освободителей" хлебом-солью. После двух десятилетий террора настроения в СССР были такие,
что если бы были созданы независимое Российское правительство и освободительная армия, - им не потребовалось бы боев с советскими войсками: достаточно было бы одного морального воздействия".
Часть Народно-Трудового Союза Нового Поколения высказывалась резко против германских эксцессов, но одновременно и за равноправное сотрудничество Германии и России, она твердо полагала, что "сама Германия должна искать союза с русским народом против Сталина". Другая часть НТС НП видела себя
"ни со Сталиным, ни с иноземными завоевателями, а со всем русским народом". Но для всех - правых, левых, центровых русских за рубежом было, прежде всего, ясно одно: война неизбежно должна приобрести освободительный характер. От немцев требовалось совсем малое.
Согласие. Слово.
Доктор Отто Бротингам, дипломат и заместитель начальника политотдела имперского Министерства по делам Востока 25 октября 1942 года (уже по следам первых событий) докладывал по инстанции свои ретроспективные оценки упущенных возможностей: "Вступив на территорию Советского Союза, мы встретили население, уставшее от большевизма и томительно ожидавшее новых лозунгов, обещавших лучшее будущее для него. И долгом Германии было выдвинуть эти лозунги, но это не было сделано".
Из приведенных выше слов отчасти становится понятно, почему русский народ в конце концов изменил свое отношение к немцам. Подробнее об этом можно было бы поговорить в следующем письме.

 [ Главная ] [ Начало рубрики ] [ Немцы пришли ] [ Новый порядок ] [ Ставропольское слово ] [ Казачья доля ] [ Обратная сторона ] [ Обсуждение в СМИ ] [ Обсуждение в интернете ] [ Главный фактор ] [ Оборона Кавказа ]